Название: Черное и белое.
Фандом: The Hunger games (Голодные игры).
Автор: Oriella.
Рейтинг: G.
Категория: gen.
Жанр: драббл.
Объем: 871 слово.
Ключевые слова: платье.
Аннотация: Солгать – это вовсе не значит сделать кому-то плохо. Иногда ложь спасает. Или может спасти.
Отказ от прав: Права на серию «Голодные игры» принадлежат Сьюзен Коллинз.
Примечание: Написано на конкурс драбблов сообщества Hunger Games
Ложь для художника — это шанс открыть правду,
тогда как для политика — спрятать ее.
V значит Вендетта (фильм)
Искусственный свет софитов слепит глаза.
Он все делает каким-то ненастоящим – в реальности не бывает таких неестественно-желтых оттенков.
Желтый, который встречается в природе, будто впитал в себя энергию Солнца и яркость пушистых одуванчиков.
Прямо как тот цветок, что пять лет назад бережно сжимала в руке Китнисс.
читать дальшеЭтот – мертвенно-холодный. Неживой.
Если бы мне зачем-то понадобилось получить такой оттенок, пришлось бы смешивать краски много часов подряд.
Как можно разбавить солнечную теплоту желтого цвета?
Взять золотистую охру, жженую сиену, желтый ультрамарин и кадмиевую желть. Щедро выдавить краски из тюбиков на палитру. Добавить к желтизне цинковых белил.
Белых, как снег за забором Двенадцатого дистрикта.
С тех пор как ограждение стали держать под током 24 часа в сутки, на этом снегу – ни следа…
Я знаю, Китнисс не хватало охоты.
Даже когда мы вернулись победителями и нас обеспечили всем необходимым, она продолжала охотиться.
Потому что ей это необходимо.
Потому что, только возвращаясь из леса с добычей, она счастливо улыбается.
А у нее все это отобрали, предложив взамен необходимость готовиться к Голодным играм. Снова.
Неравноценная замена.
Как будто вместо обеда нам подали ягоды морника, замаскированные под десерт. Подделку.
Впрочем, разве в Капитолии есть что-то истинное?
Фальшивая печаль на лицах сидящих в зале – сейчас они горюют, но вспомнят ли о тех, кто стоит на сцене, еще через год? Вспоминали бы сегодня о нас, не выиграй мы семьдесят четвертые Игры?
Сейчас толпа сходит с ума.
Народ беснуется, выкрикивает лозунги, требует перемен...
Слишком громко.
Лучше бы они выразили свой протест гробовым молчанием или вовсе покинули зал, демонстрируя, что не желают в этом участвовать.
В это я бы поверил.
А так... они просто выплеснут в криках сиюминутное настроение и отвлекутся на что-то другое.
Как одеться к очередному маскараду, например.
Или как жить теперь, когда поставки морепродуктов из Четвертого прекратились.
Память капитолийцев коротка.
Запоминают только победителей.
Побежденные уходят в забвение: будто и не было их.
Поддельные чувства – я чуть усмехаюсь, когда Финник зачитывает вслух свое стихотворение, и оно производит на половину зала ошеломляющее впечатление.
Вся эта сотня девушек – каждая из них так легко поверила, что именно она и есть его «единственная настоящая любовь»?
Не оглянувшись на 99 остальных?
Некоторые просто не замечают никого, кроме себя.
22 трибута уже прошли интервью.
Рубака во время своего очень напоминал Хеймитча – та же суровость, то же умение сказать о многом, лишь намекнув.
Не зря они поладили.
Не зря наш ментор предлагал нам его в союзники.
Жаль, что Китнисс восприняла это предложение в штыки – объединение с ним и Сидер подарило бы нам парочку лишних козырей…
Очередь Двенадцатого дистрикта.
Платье моей любимой (по традиции первой на интервью вызывают девушку. Я буду выступать уже после нее) на экранах смотрится потрясающе.
Кипенно-белый шелк. Жемчуг. Длинные рукава.
Еще более эффектным оно стало, когда по нему – стремительно, как солнечные зайчики, – побежали язычки пламени...
Я собираюсь кинуться на помощь и попробовать затушить горящее платье водой, пусть даже всех бутылок, стоящих на столах распорядителей (вдруг им захочется утолить жажду?) для этого не хватило бы.
Вспомнилась наша взаимная договоренность – если накидки на нас загорятся, непременно сорвать их друг с друга. Тогда все обошлось, но в этот раз все кажется куда серьезнее.
Платье в самом деле горит – я вижу, как от него отделяются обгоревшие лепестки шелка.
Я уже на ногах и ищу глазами ближайшую бутыль с водой.
Вместо этого натыкаюсь на взгляд Цинны, стилиста Китнисс.
Он подмигивает и, отчетливо артикулируя, шепчет одними губами:
«Так и задумано. Все в порядке»…
Китнисс кружится – и огонь разгорается сильнее.
Каждая жемчужина источает свет.
Поскольку все платье ими испещрено, отдельных жемчужин кое-где просто не видно.
Огонь уже охватил подол платья и пробирается вверх по рукавам.
Китнисс останавливается.
Теперь ее платье, еще недавно белоснежное, – угольно-черного цвета.
Белого осталось немного – только пара фрагментов.
Это не случайно.
Черно-белые рукава.
Черно-белые крылья соек-пересмешниц…
Перед Играми Хеймитч рассказал мне, какое они имеют значение для жителей угнетенных Дистриктов.
Вручая мне золотой диск с пересмешницей, он предупредил, что официальная версия, почему я его ношу – я хочу быть ближе к своей невесте, но у него есть и второе значение.
Сойки-пересмешницы – символ надежды для тех, кто пытается противостоять Капитолию.
Сейчас Китнисс предстала перед ними воплощенной в жизнь надеждой.
Едва ли капитолийские власти и президент Сноу лично будет от этого в восторге…
А после моей речи президент наверняка придет еще в большую ярость.
Я смотрю на возвышение у микрофонов и закусываю губу, еще раз убеждая себя, что то, что я собираюсь сделать – правильно.
Моя речь перед прошлыми Играми взорвала зал, но перед ней я так не терзался – потому что говорил правду.
А теперь я понимаю, что единственный шанс спасти Китнисс – солгать…
Зрители и так ее любят, но если будут думать, что она ждет ребенка – полюбят еще сильнее.
Появятся спонсоры.
Сочувствующие влюбленным из Дистрикта-12 будут из кожи вон лезть, чтобы история нашей любви не закончилась вот так, на Арене…
Если есть хоть малейший шанс, что кто-то из нас переживет Игры победителей, я хочу, чтобы он достался ей.
Если придуманный ребенок этому поможет – значит, его просто необходимо было вообразить.
И кто сказал, что вот такая, совсем не маленькая ложь – это плохо?
Обман – это не всегда что-то темное и подлое.
Правда тоже не всегда светла.
Как легкое черное платье, в которое сейчас облачена Китнисс, – не эмблема зла.
Как и лилейно-белые розы президента Сноу – совсем не добро.
-
-
10.12.2010 в 20:53удивительно, как можно быть одновременно искренним и загадочным, непредстказуемым. кажется, что даже после трех книг - мы его не раскусили. и это здорово, потому что мы додумываем. и получаются такие чудесные вещи как это фик.
отлично передана атмосфера интервью.
ну и просто - браво!
-
-
10.12.2010 в 21:25-
-
11.12.2010 в 00:29Понравилось.
Спасибо)
-
-
01.04.2011 в 23:09