Название: «И вспыхнет пламя»: отсутствующая сцена
Автор: Twilight Fan Gal
Переводчик: Ricka
Пейринг: Пит/Китнисс
Размер: мини
Статус: закончен
Рейтинг: NC-17
Тип: гет
Жанр: романтика
Содержание: одна из любимых тем фанатов — что же случилось в ночь перед Квартальной бойней. Действительно ли Пит и Китнисс были такими "чистыми"? Ну а, в целом, просто любовь и нежность любимых персонажей.
Отказ от ответственности: все принадлежит тому, кому принадлежит
Разрешение на перевод: запрошено
Предупреждение: взрослый рейтинг, взрослые темы, графические описания.
[нажимаем на картинку, если не боимся]
«И вспыхнет пламя»: отсутствующая сцена
Мы остаемся на крыше до самой ночи, а потом незаметно прокрадываемся ко мне, так никого и не повстречав.
«И вспыхнет пламя», стр. 261
— Знаешь, несмотря на всё, что произойдет в ближайшие дни, этот был, вероятно, одним из лучших в моей жизни, — признается Пит, проскальзывая в постель и обнимая меня сзади. Я поворачиваюсь на спину, чтобы посмотреть ему в глаза, и произношу шепотом: «Мой тоже».
Чувство спокойствия, которое словно окутывало нас весь день, внезапно исчезает, и Пит становится серьёзным. Его правая рука нежно поглаживает мой живот и находит участок оголенной кожи на левой стороне. Я реагирую на это прикосновение, глубоко вздыхая, и прежде чем понимаю, что происходит, он целует меня.
Здесь нет никаких камер, по крайней мере, тех, о которых бы я знала. Дрожь пробегает по моему телу, я мерзну. Пит сам разрывает поцелуй, отодвигаясь от меня и печально улыбаясь.
— Мне очень жаль, я нарушил правила.
— У нас нет никаких правил, — отвечаю я и вновь тянусь к его губам.
Так или иначе, в последние дни мы с Питом стали командой отдельной от Хеймитча и стилистов. Я думаю о том, как Пит вел после Игр — его обещание отдавать часть выигрыша Одиннадцатому дистрикту и картина с Рутой во время показов — и я понимаю, что не могу думать о нем как раньше. Он становиться таким же как и я, порывистым и мятежным, а я становлюсь похожей на него, готового рисковать своей жизнью, чтобы спасти меня.
Эта мысль теряется в приятном поцелуе. Теплом и нежном. Таком, который способен даже во время конца света, напомнить вам о существовании доброты и света.
Левая рука Пита придерживает мою голову, в то время как его права рука проникает под край моей рубашки, лаская. Его руки удивительны на моем теле. Я чувствую себя до странного расслабленной, почти опьяненной. Опасно расслабленной, учитывая, что мы находимся в таком месте как Капитолий.
Пит резко останавливается, словно эта мысль посетила и его. Если бы мы оба так упорно не стремились погибнуть в Квартальной бойне, я думаю, мы отлично бы понимали друг друга без слов.
— Я выключу свет, — произносит он. Я смотрю, как он бродит по комнате, убеждаясь, что мы находимся в полной темноте. Он боится, что нас могут снимать, и не хочет давать Сноу материал.
Когда он возвращается в постель, он оказывается точно там же, где и был.
— Спасибо, Китнисс. За это.
— Не за что, Пит, — отвечаю я с ложной серьёзностью. Я жду, когда он снова поцелует меня, но Пит остается неподвижным. — Пит?
Я касаюсь его и тяну ближе к себе, желая вновь ощутить то тепло, которое разливается по моему телу, когда Пит касается меня. Я эгоистично думаю о том, что он всегда дает мне то, чего я хочу, и что он также сильно хочет этого, поэтому он не откажет мне.
Мы целуемся в течение долгого времени, неуверенно исследуя друг друга руками. Я стремлюсь к его прикосновениям, но мое рвение заставляет меня нервничать, я чувствую себя неловко. Мои руки скользят под его рубашку, и Пит глубоко вздыхает.
Он использует движения моих рук, чтобы понять, куда он сам может зайти. Когда я касаюсь его спины под рубашкой, он делает тоже самое. Пит повторяет за мной; он, как всегда, позволяет мне задавать темп. Я благодарна, но почти жалею, что он не осмеливается идти дальше.
Я тяну его рубашку, помогая снять её через голову, и Пит останавливается на секунду, чтобы посмотреть на меня в темноте, прежде чем снова поцеловать. Мои руки исследуют его спину и грудь, в то время как его губы опускаются по моей шее.
— Китнисс, — шепчет Пит. — У тебя такие нежные руки.
Я толкаю его, и он тут же отступает, предполагая, что я хочу закончить на этом. Но я лишь стягиваю с тела свою рубашку и смотрю на Пита, удивляясь собственной наглости.
Он сжимает мои руки в своих и опускает меня назад на кровать, чтобы вновь поцеловать. Его пальцы все ещё переплетены с моими, и он двигает нашими руками, поднимая их над головой. А затем он просто смотрит на меня сверху вниз, и его глаза темные и наполнены тоской.
Пит наклоняется и целует мое плечо. Он начинает с правого, а затем передвигается к левому, и в конце концов опускается вниз. Наконец, он отпускает мои руки, чтобы прикоснуться к груди. Он сжимает её, пока его губы ласкают соски. Я не сдерживаю стона, сильнее сжимая бедра. Мои ноги обернуты вокруг Пита. Мое поведение просто удивительно. Интересно, удивлен ли он?
Он поднимает голову и вновь касается моих губ. На этот раз поцелуй более глубокий, более жадный.
Я тянусь вниз, и мои руки скользят к его пижамным штанам. Он стонет мое имя, сильнее прижимаясь ко мне, и я ощущаю через штаны его напряженную плоть. Осознание, что он хочет меня, странным образом заставляет меня чувствовать свою силу и власть. Когда я пытаюсь стянуть его штаны, его рука останавливает меня.
Внезапно я смущаюсь. Неужели, теперь он думает, что я такая же, как те несчастные девушки, которые выстраивались у дверей Крея? Или он считает, что я пытаюсь использовать его для своего удовольствия, как это делал сам Крей?
— Китнисс, — начинает Пит. Он опирается на левую руку, чтобы удержаться, и смотрит мне в глаза, пока его правая рука ласкает мое лицо. — Ты не должна этого делать.
— О чем ты?
— Я говорю о том, что... — это так непривычно для Пита, теряться в словах. — Я хочу тебя...
Он чуть покачивает головой, как будто не может решить, что делать. Я знаю, что он думает о Гейле, и, возможно, я тоже должна думать о нем. Но я не планирую когда-либо снова увидеть Гейла, так что я не слишком озабочена чувством вины.
— Я хочу тебя, — шепчу я, кладя руки ему на плечи. — Я хочу этого с тобой, прежде чем кто-то из нас умерт.
Секунду он обдумывает мои слова, а затем коротко целует и начинает двигаться к моей талии. Он опирается на локти и медленно целует мой живот, двигаясь губами ниже и задевая зубами край моих штанов.
Колеблясь между нежностью и возбуждением, я слегка отодвигаю Пита и стаскиваю с себя пижамные штаны. Потом я принимаюсь за него. Он целует меня, пока я развязываю шнурок его брюк и позволяю им упасть с бедер. Теперь мы оба голые. И ощущение, когда его кожа касается моей, заставляет меня чувствовать себя живой.
Я притягиваю его к себе и прошу: «Пожалуйста, Пит». Его эрекция между нами твердая и тяжелая. Я не могу удержаться, и он испускает звук похожий на хныканье, когда я касаюсь её. Я сжимаю ладошку вокруг и нежно поглаживаю.
— Я хочу, чтобы ты был во мне, — бесстыдно признаюсь я.
Он полностью ложиться на меня, а я сгибаю ноги в коленях. Он целует меня снова, и мы оба возимся, пытаясь найти положение. Наконец, Пит находит, и я понимаю, насколько я влажная. Он скользит внутри меня, и его стон наполнен смесью тоски и облегчения.
Я вскрикиваю, когда он продвигается дальше, и это удивляет нас обоих.
Он моментально останавливается.
— Ты в порядке?
— Я в порядке. Немного больно.
Пит держит мое лицо в своих ладонях, его лицо выражает смесь удовольствия и опустошения. Это почти смешно.
— Что мне сделать? Мне остановиться?
— Я думаю, мне нужно некоторое время, чтобы расслабиться. Это... ново. — Он кивает, совсем запутался. — Просто не двигайся пока что, все нормально.
— Конечно.
Он наклоняется, чтобы поцеловать мою шею, вероятно, надеясь, что это поможет. Это действительно действует хорошо, но странная смесь боли и дискомфорта все ещё мешает.
Я обнимаю его за шею, и он целует мои губы. Пит воспринимает это как признак, что можно продолжать и двигается снова. Я опять хнычу, пытаясь это скрыть.
— Мне так жаль. Я не хотел, чтобы это причиняло тебе боль, — он немного отодвигается назад, и это странным образом приятно. Какое-то новое чувство во мне заставляет боль отступать.
— Ты делал это раньше? — интересуюсь я.
— Нет, я никогда не делал этого раньше, Китнисс. — Его щеки слегка розовые.
— Подожди, — прошу я, задерживая его во мне. — Не останавливайся. Это не так уж и плохо. Это становиться приятнее.
Пит смотрит на меня с сомнением. Это не только мой первый раз. Для него это тоже впервые. А я опять думала только о себе.
Он действует осторожно, стараясь не двигаться слишком глубоко. Я тяжело дышу, надеясь, что удовольствие окончательно заменит дискомфорт.
— Расскажи мне, на что это похоже для тебя. Это поможет мне расслабиться, — говорю я.
Он коротко выдыхает и прячет лицо у меня на шее.
— Ты такая удивительная, Китнисс, — его голос напряжен от волнения. — Ты такая теплая и влажная. И у тебя такое красивое тело. Я имею ввиду, я знал, что так оно и будет, но твоя кожа такая мягкая и...
Он поднимает голову и целует меня снова, стараясь не выскользнуть. Это поцелуй помогает мне окончательно расслабиться.
— Это хорошо, это помогло. Попробуй снова.
И тогда он движется внутри меня, медленно, но неуклонно. И это приятно. Приятно даже от осознания, что Пит так близко, что больше нет ничего между нами. Я смотрю на его лицо, пока он движется во мне, в течение нескольких минут, пока он не прячет его у меня на плече, когда все его тело трясется. Он шепчет мое имя, когда заканчивает. Он смотрит на меня с благодарностью и любовью, и я знаю, что хотел сказать, когда вместо этого решил просто поцеловать меня. И когда его губы касаются моих, пока он высказывает из меня, я думаю лишь о том, что, да, я готова умереть за своего мальчика с хлебом.
Конец